5 июля 2018

Киберграницы на замке?

Внештатные материалы

Представьте себе такую ситуацию: выходите вы из офиса и идёте в магазин, но не можете оплатить свои покупки с помощью банковской карты, на которой, как вы совершенно точно знаете, точно лежит больше нужной суммы денег. Вы выходите из магазина и идёте к ближайшему банкомату, но не можете снять со своей карты ни копейки. Вы хотите написать про всё это безобразие на своей страничке в известной международной социальной сети, но совершенно неожиданно обнаруживаете, что вы не можете зайти в неё ни через приложение, ни через браузер. Вы хотите вызвать такси, но видите сообщение о том, что вы можете оплатить поездку только лишь наличными. Вам приходится тащиться к автобусной остановке, и, о чудо, водитель объявляет, что проезд бесплатный! Наконец вы доезжаете к банкомату того банка, который выпустил вашу банковскую карту, но он не работает. Голодный и недовольный, вы так же, без оплаты проезда, доезжаете на автобусе до отделения своего банка, чтобы снять хоть немного наличных денег, но в банке громадная очередь из таких же недовольных, злых и голодных людей, как вы сами. В совершенно расстроенных чувствах вы неожиданно вспоминаете, что где-то дома валяется пачка макарон. Вот оно, спасение! Вы приезжаете домой, готовите макароны и, чтобы скоротать вечерок, запускаете свой ноутбук с операционной системой Windows, чтобы побегать с виртуальным ружьишком по виртуальным просторам США. Но только вы входите в раж, как компьютер неожиданно перезагружается, после чего он не может запуститься от слов «совсем и никогда». Вы хотите позвонить своему хорошо знакомому компьютерному мастеру, но ваш iPhone почему-то также перестаёт работать, а проводного телефона в вашей квартире уже давно нет за ненадобностью. Вы выбегаете на лестничную клетку, но там находите лишь таких же напуганных и растерянных людей, как и вы сами.

Думаете, что это всё сценарий голливудского ужастика, который имеет такое же отношение к реальности, как Евровидение – к хорошей музыке? Тогда у меня для вас две новости: плохая и очень плохая. Плохая новость состоит том, что сегодняшняя степень нашей зависимости от цифровых сервисов колоссальна. Цифровые сервисы находятся в системах управления промышленными предприятиями, системах управления транспортом, системах связи, правоохранительных органах, компьютерах, смартфонах – везде. Информационные технологии дают возможность повышать эффективность работы во всех отраслях человеческой деятельности с минимальными издержками, а также предоставлять услуги, максимальные по степени удобства использования и по низкой себестоимости. Очень плохая новость состоит в том, что информационные технологии, которые в основном используют сейчас в России, в реальности контролируются несколькими центрами компетенции, находящимися в одной стране – Соединённых Штатах Америки – и подчиняющимися местным регуляторам в виде судебных и административных инстанций. И если суд или Конгресс вынесут вердикт о том, что американским компаниям нужно лишить ту или иную страну доступа к технологиям, то это решение будет выполнено – американцы достаточно законопослушны.

Так уже было в истории СССР, когда страна была лишена прямого доступа к американским технологиями с помощью поправки Джексона-Веника. Поправка эта была принята в ответ на ограничение для советских граждан возможности выезда за рубеж на постоянное место жительства в 1974 году и отменена была в отношении Российской Федерации, являющейся правопреемницей СССР, лишь в 2012. В этих условиях СССР была вынуждена развивать свой собственный стек цифровых технологий, в том числе и методами промышленного шпионажа и технологического воровства. Но если раньше центральный процессор для персонального компьютера можно было распилить по слоям и воспроизвести, то сейчас такой фокус не выйдет из-за чрезвычайно маленького размера современных транзисторов. Да и с воспроизведением будет проблема: полупроводниковое производство в России отстаёт от современного на несколько поколений. Новый полупроводниковый завод с самым совершенным литографическим оборудованием стоит полтора десятка миллиардов долларов, строительство займёт несколько лет. За это время технологии литографии уйдут вперёд по пути прогресса. А ещё хороший вопрос состоит в том, продадут ли России самые совершенные линии по производству полупроводниковых схем, ведь это означает создать ещё одного конкурента. Китайцы, например, были бы счастливы закупить самые современные линии по производству полупроводников, но против Китая де-факто действует технологическое эмбарго. Самый современный полупроводниковый завод в Китае построен компанией Intel и выпускает память по технологическому процессу 65 нанометров. Китаю, как и России, ещё долго придётся работать на старых заводских линиях по той причине, что новых никто не продаст.

Компании, имеющие американскую юрисдикцию, производят самые современные центральные процессоры, практически полностью контролируют весь рынок операционных систем, лидируют в бизнесе производства банкоматов, систем обеспечения информационной безопасности, поисковых машин, мессенджеров, социальных сетей, систем обработки денежных транзакций. Конкуренцию американским центрам компетенции в области производства полупроводников могут составить только Южная Корея и Тайвань, где стоят современные линии по технологическим техпроцессам от 7 до 14 нанометров, но эти страны практически полностью зависят от США в военной области: Южной Корее угрожает её северная часть, с которой до сих пор не подписан мирный договор, Тайвань находится под постоянным прессингом материковой Срединной Империи, желающей вернуть мятежную провинцию в своё лоно.

Стратегия Китая, заключающаяся в обмене дешёвой массовой квалифицированной рабочей силы на новейшие технологии, в рассматриваемой нами области сработала не очень хорошо. Это произошло из-за того, что никто не будет делиться с потенциальным противником тем, что способно помочь ему победить. Все страны мира, частично за исключением Китая, очень сильно зависят от американских центров цифровых компетенций. С одной стороны, опора на эти центры позволяет реализовывать проекты в области информационных технологий быстро и с минимальным количеством издержек. С другой стороны, это увеличивает зависимость от решений американских судов и административных инстанций.

В 2015 году Visa и MasterCard по решению американского Министерства финансов отключили банки, работающие в Крыму, от своих процессингов. Это привело к перебоям в системе обработки транзакций по пластиковым картам. Россия была вынуждена создавать свой собственный центр компетенций в области цифровых транзакций, НСКП, на основе которого были созданы отечественные процессинговые центры, а также платёжная карта МИР. При этом карта МИР работает на основе протокола EMV, являющегося интеллектуальной собственностью компании MasterCard, а процессинговые центры НСКП построены на основе программного обеспечения той же компании. Если бы России пришлось создавать свой собственный стек информационных технологий обработки транзакций пластиковых карт, то его пришлось бы создавать намного дольше и дороже. Также в России строится собственная система межбанковских платежей для замены аналогичной американской системы SWIFT.

Российские правительственные компании уже давно пытаются перевести с коммерческой Windows, производимой американской корпорацией Microsoft, на открытую операционную систему Linux. Считается почему-то, что Linux лучше защищён от программных закладок, поскольку производителями программного кода для этой операционки являются разработчики со всего мира. Проблема в том, что, как и Windows, Linux де-факто контролируется американскими компаниями, поскольку основными производителями программного кода для этой системы сейчас являются такие компании из США, как Red Hat, Google, IBM и … Microsoft!

Соединённые Штаты Америки являются крупнейшим потребителем и производителем систем в области информационных технологий, это старейший центр цифровых компетенций в мире, равно как и крупнейший рынок. Вокруг этого центра концентрируются страны, которые строят свои собственные процессы на основе технологий американского центра компетенций, что уменьшает себестоимость производства и внедрения цифровых сервисов и услуг для каждого из потребителей. Это происходит потому, что создание своего национального центра компетенций в области информационных технологий является чрезвычайно затратным. И если национальный внутренний рынок имеет небольшой объём, то инвестиции в производство никогда не вернутся с прибылью. Это означает, что локальные производители вынуждены либо выходить со своей высокотехнологичной продукцией на глобальный рынок, регистрируя головной офис в традиционной юрисдикции США либо Европы (этим путём пошли, например, «Лаборатория Касперского» и «Яндекс»), либо создавать национальный центр цифровых компетенций на государственные деньги с сопутствующими этому процессу рисками коррупции и низкой эффективности (например, поисковая система «Спутник»). Но даже глобализация национального центра компетенций не спасает от санкций, под которые попала, например, «Лаборатория Касперского» – один из российских центров компетенций в области кибербезопасности. Второй путь выбрал Китай, но он требует колоссального объёма внутреннего рынка, да и то – отключение компании ZTE от поставок чипсетов американской компании Qualcomm де-факто уничтожило центр компетенции ZTE в области производства мобильных переносных компьютеров, известных как «смартфоны».

Конфликты в современном мире всё чаще случаются не в виде боевых столкновений многомиллионных армий, а в виде торговых войн. Принять решение об отключении в любой стране мира американских цифровых сервисов можно через суд или решением министра в течение суток, затратив на это несколько тысяч долларов. Негативный же эффект для экономики страны, в которой базируется компания, попавшая под жернова торговой войны, будет исчисляться миллионами и миллионами. Именно такая колоссальная разница между затратами и суммарным ущербом и делает торговые войны столь эффективным средством воздействия на неугодные страны. Причём вне зависимости от названия страны-агрессора и страны-жертвы.

Границы в мире кибернетических систем превратились в реальность, они проходят между несколькими центрами цифровых компетенций. Китай, отгородившись Великим Китайским Файерволом от всего остального мира, успешно создаёт свои собственные центральные процессоры, память, операционные системы, платёжные системы, средства киберзащиты и кибернападения. У Китая есть как крупный внутренний рынок потребления продуктов высоких технологий, так и поддержка государства в деле выстраивания собственных центров цифровых компетенций. И пусть призрачность китайской киберграницы вас не обманывает: это в мирное время через неё можно свободно ходить с помощью прокси-серверов и VPN, в военное время она будет на замке, ключи от которого будут только у высших функционеров КПК.

И война эта уже разгорается, правда, не «горячая», а торговая. Если США отключит Китай от своих центров цифровых компетенций, а Китай США – от своих, то единственное, что станет в большом дефиците в Китае – это центральные процессоры на основе архитектуры x86. Срединная Империя способна полностью обеспечить себя всеми остальными высокотехнологичными продуктами и сервисами, правда, не везде сразу. Например, Huawei придётся быстро нарастить производство чипсетов для мобильной техники для замещения аналогичной от Qualcomm и MediaTek. Американским же компаниям надо будет искать замену выбывшим производственным мощностям: например, Apple придётся переносить в другие страны сборку iPhone и Mac, а Intel – искать дополнительные линии для корпусирования своих центральных процессоров. В общем, не смертельно, но неприятно.

В России правительство не так давно провело техническое испытание своей собственной системы контроля киберграницы. Под предлогом борьбы с шифрованными чатами в системе обмена сообщениями Telegram чиновники Роскомнадзора попытались заблокировать передачу данных между серверами Telegram и клиентскими приложениями. Однако быстро выяснилось, что технологии обмена данными Telegram сильно завязаны на американские центры цифровой компетенции, на которых базируются многие другие российские технологические системы. Блокировка стека IP-адресов компаний Google и Amazon привела к перебоям в функционировании многих других российских цифровых сервисов, работа которых строится на серверной инфраструктуре этих американских компаний. Стоит только России сейчас повесить замок на свою цифровую границу, как тут же перестанет работать множество важных и ценных сервисов.

Россия сейчас находится в странном положении. С одной стороны, если США полностью заблокируют доступ российским компаниям к своим технологиям, то это будет означать, что России придётся или создавать весь стек цифровых компетенций своими собственными силами, или перенастраиваться на другие центры цифровых компетенций. В первом случае без участия государства не обойтись, поскольку объём внутреннего рынка цифровых продуктов в России невелик. Получится что-то типа проекта национального поисковика «Спутник», но только в бОльших масштабах и с неизбежным отставанием от лидеров глобального рынка. Во втором случае российским компаниям придётся перенастраивать свою инфраструктуру под центры компетенции из стран Юго-Восточной Азии, в первую очередь, Китая. При этом кто будет оплачивать возникающие издержки? Конечно, российский потребитель цифровых продуктов и сервисов в виде налогов или возросших платежей.

Поэтому, если Россия хочет стать одним из центров цифровых компетенций в мире, стране необходимо развивать в первую очередь свой внутренний рынок. Без этого любая инновационная деятельность будет носить точечный, бессистемный характер. При этом государство может помочь в деле создания национальных центров цифровых компетенций, но ценой колоссальной неэффективности деятельности чиновников на этой ниве.

Так что в данный момент сохранить свои киберграницы на замке могут только две страны в мире: США и Китай. Только они имеют полный спектр всех компетенций в области информационных технологий, которые существуют в мире, на национальном уровне. Все остальные страны основывают свои национальные цифровые системы и сервисы на основе технологий тех центров цифровых компетенций, которым они доверяют, открывая свои киберграницы. Да, технологии новые, а основа – доверие – то же, что и во времена зари человечества. Всё потому, что технологии приходят и уходят, а человечество не меняется.

Илья Рабинович