28 апреля 2019

Беседка №237. Новый цифровой барьер

Илья Субботин

Защитники малоимущих справедливо озабочены тем, что цифровой мир тиражирует, если не усиливает, меры гласного и негласного надзора. «Право на одиночество» важно в том смысле, что нам нужна автономность в решении, какую часть себя делить с обществом…

Оригинальный материал, автор — Стефан Лавуа

Современное понимание неприкосновенности частной жизни было впервые описано в знаковом эссе «Право на приватность» в 1890 году. Его авторы, Сэмюел Уоррен и Луи Брендайс (второй со временем стал членом Верховного Суда США), были процветающими американскими юристами, которые озаботились проблемой использования папарацци мощной новой технологии – камеры. «Недавние изобретения и бизнес-методы привлекают внимание к следующему шагу, который нужно сделать для защиты человека», — писали они. «Мгновенные фотографии» и «бесчисленные механические устройства» угрожали сбором и распространением частной информации. В ответ юристы подняли вопрос о наличии у каждого «права на одиночество».

Эссе Уоррена-Брендайса примечательно расширением правового понятия приватности, в котором определение неприкосновенности частной жизни имело весьма пространные очертания. Их аргументы стали более актуальными через 130 лет. Сила и вездесущность интернета породили нарушение этой неприкосновенности в таком масштабе, который и не снился викторианцам. Прошлогодний скандал с Cambridge Analytica показал, что персональные данные 87 миллионов пользователей Facebook были использованы для создания «бьющих» по психологии новостей и пропагандистских кампаний для привлечения на свою сторону избирателей в ходе ключевых выборов в США, Великобритании и Мексике.

Но тот скандал можно рассматривать лишь как кирпичик в стене непонимания, возведённой между пользователями и используемыми ими технологиями, особенно если такой сервис, как Facebook, делает деньги на продажах таргетированной на своих пользователей рекламы.

Как ответ на это новая волна компаний монетизирует эту новую возможность, предлагая платные сервисы с повышенной защитой. «Право на одиночество» сейчас стало правом, за которое можно заплатить. Gartner предсказывает, что в 2019 году по всему миру расходы на покупку ПО для обеспечения безопасности составят 6.6 миллиарда долларов. Одному из авторов New York Times за 2014 год «удалось» потратить 2200 долларов в попытках защитить собственную частную жизнь посредством ряда таких сервисов.

Но есть проблема. Эти сервисы отражают растущую ценность приватности, но не как права, а как премиального товара. Приватность – это что-то дополнительное, в это нужно вписываться и платить за право пользоваться. А те, кто продолжает использовать «бесплатные» платформы, завязанные на демонстрации рекламы, очевидно, не понимая риски предоставления кому-либо своей информации или не имея возможности переплатить за свою сетевую неприкосновенность, обнаруживают себя на изнанке нового цифрового разделения.

Подобная эффективная дискриминация по признаку нахождения в сообществе с низким уровнем дохода не является чем-то новым, как и вторжение в частную жизнь. Люди, претендующие на субсидии по своему финансовому положению в США, могут подвергаться внезапным обыскам и допросам, агрессивному наблюдению, тестам на содержание наркотических веществ в моче и ДНК-тестированию их детей. Смысл и подоплёка всего этого в том, что малообеспеченные граждане должны отказаться от своего права на неприкосновенность частной жизни в обмен на базовые услуги. И это, несмотря на все обещания и заверения о нейтральности и равенстве, не является исключением из правила.

«Никакие законы не запрещают дискриминацию по финансовому положению», — сокрушается Мишель Гилман, профессор права в школе права в Балтиморском университете и соавтор исследования «Приватность, бедность и большие данные: матрица уязвимостей для малообеспеченных американцев».

Гилман: «Потенциальный вред такой сделки с приватностью еще сильнее бьёт по таким социальным группам. Люди, которые живут за чертой бедности, подвержены целенаправленной атаке из-за своего экономического положения, например, со стороны грабительских финансовых продуктов или образовательных программ. И в соответствии со своими цифровыми досье они могут потерять возможность купить дом, устроиться на работу и получить образование, когда владельцы недвижимости, работодатели и представители образовательных учреждений прибегают к техническому экранированию и ассоциируют бедность с нежелательными для них чертами».

В выводах исследования говорится о том, что «защитники малоимущих справедливо озабочены тем, что цифровой мир тиражирует, если не усиливает, меры гласного и негласного надзора. «Право на одиночество важно в том смысле, что нам нужна автономность в решении, какую часть себя делить с обществом», — считает Гилман. Её работу поддерживает Тим Бернерс-Ли, создатель мировой паутины, который в прошлом ноябре предложил создать «договор о сети», который установил бы чёткие нормы, законы и стандарты в качестве фундамента для современного интернета. В их число предлагается включить и фундаментальное право на приватность.

Гилман считает, что компании-операторы социальных сетей смогут в скором времени предложить пользователям платные опции с расширенной приватностью, в то же время предлагая бесплатные услуги тем, кто пожертвовал своей информацией. Этот вариант, по её мнению, «лишь усугубит разрыв между теми, кто пользуется приватностью, и теми, кто нет, а также усугубит экономическое неравенство».

И дело не только в бедных американцах: идёт «охота» за целыми странами. В 2015 году компания Facebook запустила Free Basics (ранее – internet.org), мобильное приложение, которое предоставляло бесплатный доступ в интернет пользователям в развивающихся странах. В Facebook пообещали помочь людям выйти в сеть, предоставив урезанные версии Facebook, Wikipedia, ESPN и других сервисов.

Но в 2017 году в отчете Global Voices обнаружилось 4 разных мотива Free Basics. Приложение активно призывало пользователей регистрироваться и авторизовываться в Facebook и разделяло сторонние сервисы на два уровня, визуально выделяя отдельные массивы информации. Активность пользователей пропускалась через серверы Facebook, генерируя ещё больше данных о пользователях. Компания Facebook не знакомила людей с открытым интернетом – вместо этого она захватила очередной цифровой рубеж за пределами США. Ответом компании стало заявление о том, что исследование Global Voices не охватило опыт миллионов людей, которые получили позитивный опыт от сервиса, но к тому времени инициативу Free Basics уже заклеймили как «цифровую колонизацию».

Уязвимости, с которыми сталкиваются представители малообеспеченных сообществ в сети, меняются. В прошлом месяце Марк Цукерберг опубликовал манифест на 3000 слов, в котором он описал свой план по превращению Facebook в сервис, более «акцентированный на приватности». Между строк с привычными для него проповедями и размышлениями он рассказал о планах компании подтолкнуть пользователей в сторону зашифрованной частной переписки и отдалить их от новостной ленты.

Цукерберг: «Я верю, что в будущем интернета платформы с акцентом на приватность станут важнее сегодняшних открытых платформ. Приватность даёт людям свободу быть собой и более естественно взаимодействовать с другими людьми, именно поэтому мы и создаём социальные сети».

Критики считают, что это обычный шаг по «прикрытию тыла» компании. В своих попытках нивелировать недавние неудачи Facebook столкнулась с большими затратами и нормативно-правовыми барьерами. Кто-то считает, что плановое перемещение информации между своими приложениями по обмену сообщениями позволяет компании эффективно оградить себя от неизбежного внимания антимонопольных служб и что притяжение пользователей в закрытую сеть со сквозным шифрованием освободит сервис от необходимости модерировать информационные вбросы, риторику ненависти и дезинформацию о вакцинах, распространяемую на платформе.

«Было бы очень хорошо, если бы всё так было на самом деле, но наблюдается большое недоверие [касаемо этого шага в сторону приватности]», — рассказывает Энн Кавукян, руководитель учебного центра приватности университета Райерсон в Торонто. Растущее цифровое разделение по части приватности беспокоит, но, как указывает Кавукян, более тревожным является факт превращения этого феномена в элемент роскоши, но прежде всего это – обычный, хоть и ценный, ресурс.

Кавукян: «В норме не должно быть так, что вам нужно защищать неприкосновенность своей частной жизни так же, как вы бы сделали с домом, построив вокруг него стену. Дом ваш, и никто не имеет права забирать его у вас по своей прихоти».

В 2007 году Кавукян приглашали в офис Facebook для беседы с Марком Цукербергом и Крисом Келли, первым руководителем службы обеспечения конфиденциальности информации компании. Она рассказала, что компания в то время казалась на самом деле преданной идее защиты приватности. Кавукян полагает, что эта бизнес-модель изменилась, когда должность руководителя упомянутого подразделения перешла к Шерил Сандберг в 2008 году: «Они пошли по пути «мы заработаем много денег», и затем приватность затрещала по швам».

Оригинальный материал, автор — Стефан Лавуа

Давно понятно, что пользователи стали своего рода валютой для больших корпораций, которые непрочь посотрудничать с рекламодателями. Но продавать пользователям неприкосновенность их же частной жизни? Что дальше? Такая позиция отдельных компаний воспринимается как шаг назад, в прошлое, в котором, что интересно, эти же самые компании «били себя в грудь» , провозглашая себя защитниками приватности. И ничего не помешало им впоследствии воспользоваться доверием пользователей и заработать на предоставленных ими данных.

Согласен с автором и не считаю правильным подход к расслоению пользователей на тех, кто готов платить и тех, кто готов жертвовать своими данными в обмен на мифическую свободу. Внимательно читаю каждый пост Цукерберга на Facebook, складывается ощущение, что они до сих пор расхлёбывают ситуацию с Camridge Analytica, он всеми силами старается вернуть имиджу своего продукта положительный имидж. Но готовы ли пользователи верить им и дальше? Сомнительно.